— Он ждет вас внизу.
— Так точно.
Старый контрразведчик понимал все без лишних слов, «соседи» решили поделиться информацией. Он надел на голову вычурную панаму, сразу сделавшую его похожим на южноафриканского военного, и вышел в коридор. В штабе же продолжилась работа. Сегодня будет решающий день. Удастся ли дать понять всем сцепившимся сторонам, что их бурную самодеятельность они больше не потерпят?
На территории базы и около аэродрома заводились многочисленные моторы, в воздухе запахло дизельным выхлопом, поднялась пыль, стало неимоверно шумно. Солдаты в полной выкладке и оружием в руках подбегали к боевым машинам и рассаживались в них согласно штатного распорядку. Сержанты контролировали порядок, криками и пинками наводя его, офицеры получали свежие вводные, от которых у многих буквально шары повылезали на лоб. Кто-то из них заметно огорчался, другие, наоборот, приветствовали приказы с заборным матерком. Обычно границей такого поведения служила давность пребывания в Ливане. «Старожилы» давно знали, что просто так все не закончится. В воздухе запахло настоящей войной.
Суетились в поту зенитчики, связисты, тыловики, авиатехники. Последние еле поспевали заново заправлять вертолеты. Их экипажам удавалось только выпить кофе, закинуть в себя бутерброды и тут же отлить около колес, а затем они снова поднимались в не успевшие остыть кабины боевых машин. В воздухе было жарко!
Илья ждал команды на посадку. Обратно они летели не самым комфортным военным бортом. Все его вещи так и остались в гостинице. Их обещали прислать позже, но что-то он уже в этом сомневался. Как и в том, будет ли цела гостиница к концу этого дня. Марков красовался новой повязкой, делавшей старого журналиста еще фактурней. Оба старались не говорить о Лёхе, так и оставшемся там, в развалинах города. Они сделали все, что смогли, даже вывезли последний репортаж, снятый несчастным оператором.
— Привет, славяне!
Капитан ГРУ и его бойцы подкатили на дежурном «Козле». «Славян» сейчас держал в руках какую-то коричневую кожаную папку. Оружие было убрано за спины, хотя вид у всех троих серьезен.
— Никак с нами?
— Ага, командировка окончена. Пока сбегайте отлить. В самолете с этим будут проблемы. Летим до Ростова. Потом добросим вас на спецборте до Москвы. Все-таки почти боевые товарищи.
Кормильцев еще раз оглянулся по сторонам. Никогда бы не подумал, что окажется в гуще таких важных событий. Судя по суете военных, скоро в Бейруте будет жарко!
Сзади грохнуло. Пушка Д-85 оказалась на деле штукой эффективной. Второй броневик армии Ливана застыл на месте и будто бы нехотя закоптил. Странный танк на колесах, выскочивший на них первым, уже пылал во всю Ивановскую. Не пришлось даже действовать расчетам ПТО. Затем Иевлев наблюдал в бинокль, как работали Ми-24, хренача колонну чужаков.
— Не хотелось бы быть там на месте тех, кого сейчас они обрабатывают, — проговорил кто-то рядом.
— Сами напросились. Их открытым текстом предупреждали.
— Привыкли, что мы не вмешиваемся. Думали, что прокатит.
— Вот и не хуй выебываться! Коробка, дробим стрельбу. Готовимся к движению. Сокол, давай сюда. Отбой связи.
Бойцы в темпе сворачивались и тащили вооружение в боевые машины. Затем все как один повернулись к морю. Какой-то неясный гул начал раздаваться со стороны кораблей, стоящих на рейде.
— Мать честная!
Посреди дымящихся кварталов появились огромные разрывы, которые вскоре стали единым сполохом огня. ВМФ СССР впервые за долгие годы производил обстрел города в настоящих боевых условиях. Затем в воздухе послышался гул реактивных самолетов.
— Пошла потеха! — удовлетворённо отметил Иевлев. Было умно замочить всех активных участников конфликта скопом. — Орлы, по коням! Выдвигаемся на базу!
Глава 18. Разговор. 28 февраля 1976 года. 9. 40. Минск. Институт системных идей
— Любопытный паноптикум. Это, как я понял, прототип «Искры»? Тут вроде как Минск-32, - хмыкнул Павел Сметанин, оглядывая стоящие на стендах компьютерные устройства разных стран. — Я сначала подумал, что вы нам музей показываете.
Стоявшие неподалеку люди семидесятых еле сдерживали саркастичные улыбки. Они примерно такой реакции от людей из будущего и ожидали. Так как ученые этого института были допущены к особым секретам, то успели познакомиться и с компьютерной техникой двадцать первого века. Понятно, что даже самые передовые машины семидесятых проигрывали тем по всем мыслимым параметрам, как кресала каменного века зажигалке. Но все равно было несколько обидно. Здесь же были представлены новейшие зарубежные компьютеры Altair 8800, KIM-1, предвестники персоналок. Хотя до уровня IBM PC 5150 им еще было далеко. Реконструктор отлично понимал их состояние и потому посочувствовал.
— Да ладно, ребята, не обижайтесь на этого бородача. Что он там в своих экспедициях и видел-то? Белых мишек?
Геолог живо обернулся. Было странно наблюдать у такого здоровяка подобную легкость движений.
— Не надо наездов, Руслан! Знаешь, какая техника у нас стояла? Рабочая станция на восьми ядрах, оперативка на шестнадцать гигов, видео на восемь, плюс полный фарш на остальное, сверху спутниковая антенна, все это запитано и продублировано. Ты что думаешь, геологи все еще с молотками по горам бегали?
— Ладно-ладно, будем считать тебя передовым образцом науки!
— Не, передовые нынче — вот эти парни, — Геолог кивнул в сторону старых знакомцев Студента и Спортсмена, которые были приглашены на важную беседу, как зачинатели рабочих направлений. Те уже привыкли к своим «позывным» и охотно на них откликались. — Борис Николаевич, — Сметанин обратился к третьему представителю ИСИ, присутствующему здесь, — как думаете, когда наши первые персоналки в массовое производство запустят?
Высокий мужчина с узким вытянутым лицом и проницательными глазами задумчиво посмотрел на молодых людей, стоящих перед ним. Он ни на минуту не забывал про их настоящий возраст и реальный вес в нынешнем политическом раскладе. Талантливый организатор и ученый Борис Малиновский, главный конструктор Мини-ЭВМ «М-180», член-корреспондент Академии наук Украинской ССР знал реальное положение дел в электронной промышленности СССР, поэтому не был так оптимистичен.
— Точно сказать не могу. Минимум года три-четыре. Первые машины и раньше выйдут, но к массовому производству мы пока еще не готовы.
Снайпер поднял удивленные глаза.
— Нам обещали…
— А вы поменьше слушайте, молодые люди, обещания чиновников. Они мало что соображают в этих проблемах. Конечно, с созданием Научно-Промышленных объединений дела пошли намного лучше. Даи наработки из будущего позволили здорово сэкономить время. Но ведь еще предстоит сделать чрезвычайно многое. В первую очередь резко повысить культуру производства. На наших фабриках слишком много брака при производстве банальных микросхем, что недопустимо в массовой промышленности. Если по «железу», — Малиновский использовал термин из будущего, этот человек, вообще, быстро схватывал наработки оттуда, — мы смогли сделать несколько прорывных моделей. Благо есть опыт не меньше, чем у американцев. То с внедрением в производство пока здорово отстаем от Штатов. Мы, знаете ли, сейчас внимательно следим за попытками Мерса Кутта и Стива Возняка перепрыгнуть собственный нынешний уровень. Они отлично осведомлены, что мы получили от вас прорывные технологии и захотят застолбить за собой их коммерческую составляющую. Ведь в вашем послезнании есть и оборотная сторона. Наши соперники и конкуренты получили информацию о том, что будущее за ПС, а также о том, что будет использоваться в качестве периферии. Это уже сэкономит им огромное количество времени и денег. Шила ведь в мешке не утаишь?
— Интересное наблюдение, — задумался Реконструктор. — Получается не только Союз получил пинок под зад?
— Примерно так. Вы же не считаете всерьез, что после постановления правительства завтра же будет построен новый завод и начнутся производиться вещи, для которых еще не готово практически ничего. Ни процессоры, ни устройства ввода и вывода информации, накопители, ни даже пластик для корпуса. Их зачастую еще нет и в проектах. Одно дело прочитать нужную информацию в файлах, совсем другое — запустить в производство. В том числе и то, чего еще нет в природе.